Рассмотрим теперь, чего точно НЕ нужно больше делать, если вы хотите принять своё тело.
Не нужно считать, что есть правильные и неправиль-ные, хорошие и плохие способы выглядеть.
Всю жизнь я была «гармошкой», от анорексии, до уверенной полноты. Много раз слышала от значимых людей о том, что я слишком много/мало ем, нелепо двигаюсь, выгляжу красиво только, когда худая, что я не эротична неногу быть желание да
Сейчас у меня гармоничные отношения со своми телом, я не беспокоюсь о том, что поправлюсь, но Я всё ещё с трудом раздеваюсь на людях и прак. тически не могу это делать при партнёре, во время секса не могу признать, что моё тело заслуживает ласки и внимания, не могу поверить в то, что я привлекательная женщина. Боюсь, что меня будут оценивать, и не хочу от этого страдать.
Не бывает плохих и неправильных тел, бывают разные. Мне кажется, я уже столько раз это повторяла, что завязала себе узел на языке. И всё никак не срабатывает на сто процентов, даже с собой приходится периодически сражаться.
Основная трудность тут в том, что нам, выросшим в СССР и пост-СССР, эту идею про разных людей и про то, что ни у кого не должно быть преимуществ или ущемления из-за особен-ностей тела, невероятно сложно даже примерить. Во-первых, советская и постсоветская культура очень оценочна. Всё вокруг должно быть измерено и снабжено ярлыком: высокий, низкий, толстый, тонкий, уродливый, красивый, хороший, плохой.
Нам так спокойнее.
Во-вторых, мы склонны к чёрно-белому мышлению: если не хорошо, то плохо. Если не правда, то ложь. Полутона мы похо умеем и почти совсем не умеем совмещать в одном объекте/субъекте: эта женщина полная, но это ничего особен-ного не значит, просто вот женщина, и всё. Сразу хочется протестовать: нет, это должно что-то значить, например, что она такая-то, и такая-то, и такая-то! И никак иначе!
В-третьих, мы несколько поколений подряд были вынуждены быть со всеми в отношениях власти: с государством, с родственниками, с коллегами и с обществом. Неудивительно, что после этого мы видим и используем любое отличие - своё или чужое - тоже через призму власти: если не я, то меня.
Если не я лучше, значит, они хуже. Как-то это должно работать либо на меня и против других, либо на других и против меня. Третьего не дано.